Опубликовано: Герасимов Г.И. История, создающая прошлое //Социально-политические науки. 2017. №6. С.140-144.

(http://www.urvak.ru/journals/sotsialno-politiches/10856/)

История истории

Образ прошлого является важной частью картины мира современного человека и значительную его часть формирует история. Наряду с ней в создании образа прошлого участвуют: религия, искусство, мифология, литература, поэзия, Интернет и др. На сегодняшнем этапе наиболее авторитетным считается образ прошлого, построенный исторической наукой. Но так было не всегда.

История в европейской цивилизации, сначала предстает в виде мифа, в котором люди действуют наравне с богами, потом греки создают историю людей, в которой мифологический элемент относительно невелик. Мифологическую сменяет христианская Священная история, которую творит Бог, а рядом с ней создается профанная история, в которой действуют люди, но и они творят свою историю по воле Божьей. В XVIII веке появляется история философов, которые создают образ прошлого исходя из своих теоретических концепций, и наконец, XIX век – время, когда формируется позитивистская история, господствующая и поныне.

Постепенный отказ от истории в ее позитивистском понимании начался еще в начале ХХ века, с формированием неклассической истории. Однако наибольший ущерб истории как науке нанесла постмодернистская критика исторического сознания. Общий вывод Х. Уайта относительно истории, как науки, он сформулировал в своей знаменитой «Метаистории», где он пишет: «создается впечатление, что историческое со­знание, которым западный человек так гордился с начала XIX века, может быть ничем иным, как теоретическим основа­нием идеологической позиции, с которой западная цивилизация рассматривает свои отношения не только с предшествующими ей культурами и цивилизациями, но и с современными и соседству­ющими в пространстве. Короче говоря, историческое сознание можно рассматривать как специфически западный предрассудок, посредством которого задним числом доказывается предполагае­мое превосходство современного индустриального общества» [10, с.23]. Увы, это однобокое суждение, не имеющее конструктивного содержания, и сводящееся к старому обвинению историзма в идеологизме. Оно не дает ничего нового для понимания феномена истории. Конечно, западный историзм XIX–XX вв. нес в себе мощный идеологический заряд, но он этим никогда не исчерпывался, и никогда к нему не сводился.

Постмодернизм подорвал веру с истинность исторического образа, создаваемого наукой, но не смог предложить более убедительного способа создания прошлого, поэтому историческая наука по-прежнему доминирует среди прочих средств, определяющих наше прошлое.

Эволюция западной истории свидетельствует о том, что история служит цели создания образа прошлого, и при этом она исходит из господствующей в данный момент мировоззренческой парадигмы, которая определяет не только содержание, но и методы создания образа прошлого [4]. Исходя из этого можно утверждать, что история – это образ прошлого, создаваемый историком по правилам определенной теории.

Конструирование прошлого

В рамках предлагаемого в статье идеалистического подхода к истории, прошлое – это субъективный образ такой реальности, какой она могла бы быть без тех изменений, которые позднее с ней произошли. Естественно, что это субъективная и идеалистическая конструкция.

Современная история тесно связана с идеей реконструкции прошлого, понимаемой как «восстановление первоначального вида, облика чего-либо по остаткам или письменным источникам» [6]. Примером материальной историко-художественной реконструкции является: например, дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. В нем ни единого атома вещества из прошлого дворца, стоит он на другом месте и по-иному ориентирован по сторонам света, тем не менее, считается одним из примеров реконструкции. Что же объединяет его с тем старым дворцом, который был разрушен? В сущности их объединяет лишь идея, воплощенная в тех чертежах и рисунках прежнего здания, по которым был построен нынешний дворец. С формально-материалистической точки зрения два этих сооружения не имеют ничего общего, а с позиций идеалистического подхода – это две копии одной идеи, выраженной в чертежах и рисунках.

Исторический текст, как реконструкция не претендует на материальное воплощение, всегда ограничиваясь лишь описанием, чертежом, рисунком. Поэтому он всегда идеален, ведь в тексте нет ни грамма материального, если не считать за вещество истории книжную бумагу и типографскую краску.

Прошлое, как объект истории является идеальной конструкцией, создаваемой историком на основе своего мировоззрения, методики исторического исследования и исторических фактов. Исходя из этого, история – это один из способов конструирования прошлого. Таких способов много: мифологический, религиозный, научный, литературный, фантастический. Л. Репина пишет: «История во всех формах ее репрезентации (в виде мифологи­ческого, религиозного, художественно-эстетического, научно- рационального знания) и их многообразных актуальных (нередко чрезвычайно причудливых) сочетаний рассматривается как атрибут любой культуры, как важнейший способ самосознания и самопозна­ния общества, определяющего через осмысление прошлого свою идентичность. В этом контексте, будучи призвана соответствовать потребностям современного общества и отвечать на всё новые и всё более трудные вопросы, которые формулирует и проецирует на прошлое действительность настоящего, история неизбежно оказы­вается обреченной на постоянное переписывание и вовлекается в процесс непрерывной трансформации эмпирической базы и пред­метного поля, смены ракурсов и методов изучения, ключевых поня­тий и оценочных критериев» [7, с.10].

Историческая наука – это способ конструирования прошлого, разрабатываемый с XIX в. в рамках рационалистического мировоззрения такими идейными направлениями, как позитивистская философия, историческая школа, марксизм, в тесной связи с естественными, социальными, гуманитарными науками, и использованием части их методов.

История – картина прошлого, созданная в сознании человека. Прошлое существует настолько, насколько человек верит в него. Воображаемые картины прошлого для человека столь же значимы, как и картины непосредственного восприятия – это основано на том, что любой образ в сознании человека будь то отражение непосредственно воспринимаемой реальности или фантазии равноценны в субъективном и идеальном мире человеческого сознания. Их отличие и нереальность выявляются только в объективном мире, вне человеческого сознания, но, поскольку человек действует исходя из содержания своего сознания, то он может руководствоваться как тем опытом, который он получил в своей реальной деятельности, так и теми воображаемыми конструкциями, которые он придумал или усвоил[1], воспринял от других людей, или из книг.

Прошлое, как часть нашей картины мира, формируется многими видами человеческой познавательной творческой деятельности. Литература создает свое прошлое с помощью художественного воображения, например, описание войны 1812 года, сделанное Л. Толстым по-прежнему господствует в умах многих россиян, вытесняя картины прошлого, созданные историками. Фантастика создает прошлое с использованием некоторых научных методов и все того же воображения, религия – опираясь на священные тексты и предания. Способов создания образа прошлого человечество выработало много, и каждый из них правомерен в своей области.

История – есть наше представление о прошлом, созданное по определенным правилам, которые сегодня, чаще всего, устанавливает историческая наука. Изменив правила создания образа прошлого, или его концептуальные основания, мы сразу же получаем иную историю. На время она объявляется истинной, но не потому, что она соответствует прошлому (вспомним, что его не существует), а потому, что так признало некоторое авторитетное в данное конкретное время сообщество жрецов, священников или ученых. Всегда существовали люди, которые определяли, какое прошлое истинное, а какое ложное. В последние два столетия такими были ученые – историки.

Особенность истории в том, что она всегда конкретна и единична, поскольку может актуально существовать только в единичном сознании. Вследствие того, что содержание каждого конкретного сознания индивидуально и неповторимо, то оно соответственно формирует индивидуальную, неповторимую картину прошлого. Нет двух историков, имеющих абсолютно одинаковые образы прошлого, даже если они принадлежат к одной школе, поскольку их картины прошлого будут отличаться в деталях, также как отличаются их тексты. Схожесть их образов прошлого обеспечивают общие мировоззренческие и конкретные исторические концепции, которых придерживаются эти историки, а также факты, которыми они оперируют. Жизненный опыт, особенности судьбы и другие личные факторы, влияющие на формирование картины прошлого неповторимы, поэтому и само прошлое у каждого несхоже и индивидуально.

С позиции идеалистического подхода можно согласиться с Б. Соколовым, который считает, что «история, прежде всего, — это то, что мы конституируем, создаем нашим взглядом, если хотите, творим. Дело в том, что различные так называемые факты истории не просто наличест­вуют в нашем сознании. Они со-присутствуют в нашем созна­нии, т.е. подвергаются определенной интерпретационной дея­тельности, деятельности наделяющей смыслом, значением и ценностной перспективой любое историческое повествование. Эта интерпретационная деятельность, выстраивающая «факты», события истории в историю как таковую, отражает общекуль­турные способы, коды выстраивания той реальности, которую, в конечном счете, мы лишь постулируем как существующую, но которую мы никогда не сможем схватить в ее ноуменальном ви­де, как кантовскую вещь-в-себе, вещь-саму-по-себе» [8, с.98]. Б. Соколов также считает, что правила и схема, по которым выстраивается историче­ское повествование «отражает не реальность событий или череды событий, но то, как именно эти события организуются в целостность исто­рического рассказа. Поэтому эти черты суть характеристики не самого исторического материала, а характеристики взгляда че­ловеческого сознания, вносящего определенного рода упорядо­ченность в исторический материал» [8, с.99].

История и память

Предпосылкой для создания феномена прошлого является существование у человека памяти. Память – есть актуализация в сознании человека прошлых ощущений, который испытывал человек. На ее основе у человека формируется опыт. От природы человек может помнить только то, что случилось лично с ним, то, чему он лично был свидетелем. После того, как человек приобрел способность к общению с другими людьми, он смог колоссально расширить свою память за счет присвоения памяти и опыта других людей. Прошлое человека стало много шире прошлого животного, и теперь могло сохраняться в виде информации. Прошлым стали обмениваться не только непосредственно в личном общении, но и опосредованно при помощи текстов. Так появилось неличное прошлое, и была создана возможность для создания истории. Ле Февр писал: «Постараемся отделаться от иллюзий. Человек не помнит прошлого — он постоянно воссоздает его» [9, с.21]. Прошлое в настоящем появилось тогда, когда человек создал его в своем воображении.

С помощью памяти человек научился создавать свое личное прошлое, а с помощью истории – прошлое человечества. Память дает человеку уверенность в том, что ее образы отражают ту реальность, в которой человек действительно пребывал.

Когда прошлое создается на основе информации, полученной не от собственных органов чувств, а это основной массив данных историка, то оно создается исключительно при помощи воображения, поскольку вспоминать нечего.

Если личное прошлое, построенное на основе памяти и существующее в форме воспоминания, и можно считать базирующимся на эмпирических наблюдениях, то история в основном строится на зыбком фундаменте воображения. Прошедшие через сознания других людей эмпирические данные восприятия должны были неоднократно преобразоваться в их субъективные образы и закодированы в текст, прежде чем они попали к историку. Именно поэтому столь важны для него первоисточники, подвергшиеся минимально возможной, – то есть однократной, – обработке воображением непосредственного свидетеля события.

Создавая прошлое, историк пытается восстановить предыдущие состояния реальности. Воссоздавая их в своем сознании, он опирается на некоторые факты, связывающие его с этими состояниями. Такими фактами могут быть воспоминания, артефакты, документы. Для построения образа прошлого историк зачастую имеет относительно немного данных, поэтому картину прошедшего ученый достраивает на основе уже имеющейся аналогичной информации, личного опыта, мировоззрения, здравого смысла и с помощью методики исторической науки.

Построение картины прошлого для современного человека мало чем отличается от построения образа настоящего. Однако в этом процессе есть один важный момент, который заключается в том, что настоящее существует реально, а прошлое нет.

Картина сегодняшнего мира зачастую создается человеком, не выходя в этот мир, – при помощи телевидения, Интернета, радио, газет, книг и т.п. Примерно также историк воспринимает и перерабатывает информацию о прошлом. Он тоже смотрит кадры кинохроники, читает газетные статьи столетней давности, т.е. воспринимает прошлое теми же органами чувств, какими он воспринимает настоящее, за одним исключением, все факты настоящего человек гипотетически может ощутить органами чувств непосредственно, а вот прошлое только опосредованно. Это очень важный момент, поскольку сегодняшнюю реальность можно проверить непосредственно, а «прошлую» нет. Это значит, что историк не может иметь истину, как соответствие знания предмету, ввиду отсутствия предмета в реальности.

Исходя из сегодняшнего способа создания прошлого, любая его картина будет лишь образом, созданным в сознании человека. На большее нынешняя история претендовать не может, поскольку прошлого как объективной реальности не существует. Оно существует лишь как субъективная реальность, как феномен сознания, который человек воспринимает, как прошлое. Этот феномен создается не на основе непосредственного восприятия прошлого, поскольку это невозможно, а лишь на базе памяти и восприятия исторических фактов, большинство из которых, за исключением «остатков», сами являются лишь субъективными образами людей, когда-то воспринимавших реальность.

Историк имеет только опосредованную связь с событиями прошлого, и эта связь проходит через одно или несколько сознаний свидетелей, составителей тех документов, которые становятся источниками данных для историка и из которых он создает исторические факты. Опора на исторические факты и единая методика работы позволяет создавать картину относительно единообразного прошлого в сознании историков, что и отличает историю от литературы и фантастики. Однако говорить о возможности создания одной, правильной картины истории при нынешнем способе создания истории не приходится.

Как уже говорилось, человечество выработало довольно много способов создания прошлого: мифологический, религиозный, научный, постмодернистский. При этом и миф, и религия выступают в качестве теории истории. В исторической науке, прошлое строится не только исходя из теории, хотя она остается первичной, важную роль начинают играть и исторические факты. Опора на них – одно из отличий (наряду с методологией) от мифологии и религиозной истории.

Создавая историю, человек становится хозяином не только своего настоящего и будущего, но и прошлого. История влияет на человека в той мере, в которой он позволяет это ей делать, и, поскольку сегодняшний человек твердо уверен в силе прошлого, то история прочно вошла в арсенал управления людьми, манипулирования их мнением и действием.

Историческая реальность

Научная история строится на ряде допущений, важнейшими из которых являются: существование исторической действительности, и временная целостность мира, в котором пребывает человек; т.е. существование прошлого, настоящего и будущего, как частей некоего континуума. Оба эти допущения делают возможным существование реального объекта, а значит существование истории как науки. Однако история больше чем историческая наука, которая является только одной из форм ее существования, причем формой, как сегодня очевидно, – исторической, т.е. преходящей.

История, как образ прошлого в актуальном виде всегда содержится только в сознании создавшего ее историка, либо читателя его трудов. В книге истории нет, там есть только черные значки на белой бумаге, которые становятся историей в сознании читающего. Причем это всегда не некое абстрактное, а вполне конкретное сознание, что очень важно, потому, что от того, каким содержанием оно наполнено зависит и тот образ, который возникнет в процессе чтения. Один и тот же текст будет создавать в различных сознаниях разные образы, причем ни один из них не будет полностью соответствовать тому, который был у историка в момент написания им текста. Более того, по прошествии некоторого времени, сам историк, читая свой же текст часто говорит, что сегодня он написал бы его по другому, а это значит, что и его образ прошлого изменился, и текст уже не отражает даже образа прошлого его создателя.

Этот пример ставит проблему множественности образов прошлого. А если их так много, если даже сам авторский вариант оригинала образа, с которого он пишет свою историю меняется, тогда, как мы можем говорить о единстве истории и ее истинности? Но такая проблема стоит только в том случае, если мы считаем, что история – это идеальный образ в сознании историка. Если это некая реальность, пребывающая где-то в параллельном мире, тогда этой проблемы конечно нет. Нужно только попасть в этот параллельный мир и сравнить образ истории с оригиналом, правда, не слышал, чтобы это кому-либо удавалось. Тем не менее, историки упорно держатся за существование «объективной исторической реальности, противостоящей субъекту исторического познания»[5].

Автор, исходит из того положения, что прошлого как реальности не существует. Прошлое может содержаться только в идеальном виде в сознании человека. На этом феномене основывается возможность истории, как идеального образа прошлого, которое мы никогда не можем иметь в реальности. Не имея реального прошлого, историк вынужден иметь дело только с идеальными его формами – например, воспоминаниями, мемуарами, документами. И даже тогда, когда он изучает материальные вещи, которые принято называть «остатками прошлого», они являются вещами прошлого лишь условно, поскольку они находятся в настоящем. Реальность одна, и если мы допускаем в настоящем присутствие прошлого, тогда все настоящее, окружающее нас автоматически превращается в прошлое, потому, что в данный момент ничего из того, что нас окружает не создается, а значит его правомерно рассматривать как остатки прошлого, но в этом случае пропадает настоящее. Если все же признать настоящее реальностью, тогда мы вынуждены признать, что «остатки прошлого», «следы прошлого», с которыми работает историк, существуют в качестве прошлого только в его сознании. Непротиворечиво прошлое может существовать только в идеальном виде в сознании историка.

Что отражает история

Что описывает историк, образ чего он создает? Редко, но порой еще встречается утверждение, о том, что он восстанавливает ту картину, которую в прошлом мог бы увидеть современник. Это наивное утверждение весьма характерно, поскольку обнажает суть проблемы – образ чего создает историк? Чаще всего образы прошлого, созданные историком, не совпадают ни с одним из описаний современников, хотя частично и включают их, и даже строятся на их основе. Как пишет Р. Арон: «Интерпретатор никогда не ставит себя на место автора. История – не повторение того, что уже было, она его творческое повторение, от которого даже наука не может отказаться» [1, с.298].

В научном сообществе считается, что мемуары и свидетельства современников, могут служить только сырьем для истории, но не могут быть самой историей, которая глубже, объемнее. Полагают, что историк лучше познает «прошлую действительность» чем современники, к счастью, для сторонников этого утверждения оно не может быть проверено. Из сказанного для нас важно одно – историк видит образ прошлого не так, как его видел современник. Но отсюда возникает вопрос, а что же видит историк, если не то, что видел современник? Нечто подобное мы наблюдаем в физике микромира, частицы которого не могут быть непосредственно восприняты наблюдателем и предстают, то в виде вещества, то в виде энергии, в зависимости от объясняющей теории.

Думаю, что монах Нестор был бы немало удивлен, если бы почитал истории, написанные на основании его Повести временных лет. И не потому, что они основаны на более обильном материале – это не так, утверждение, что историк знает больше современника ложно, потому, что знает не больше, он знает другое. Человек в процессе своей жизни получает колоссальное количество различной рациональной информации, эмоций, образов. Почти все они не оставляют следа и пропадают для истории бесследно, но все они участвуют в составлении картины мира человека. И когда историк, на основании нескольких летописей, радиоуглеродного анализа, пары монет и груды книг коллег утверждает, что он понял прошлое лучше человека жившего в нем, – это звучит несколько самоуверенно. Кто лучше меня может понять мою жизнь? Никто. Исследователь моей биографии может понять ее иначе, но это не значит, что он понял и знает ее лучше меня.

Даже если историк с помощью машины времени попадет в прошлое, он увидит лишь малый кусочек той реальности, которую описывает в своей истории, а значит любой его образ шире чем то, что человек способен непосредственно воспринять. Образ чего же строит историк, если это не тот образ, который видит современник и даже не картина, которая может представиться взору путешествующего во времени историка? История – это идеальный образ, построенный определенным способом и по определенной методике на основе данных, которые, как считает историк, характеризуют прошлое. Все это настолько зыбко, идеально и субъективно, что приходится удивляться, тому, что хотя ни одна история не повторяет другую, тем не менее, сочинения историков все же имеют и что-то общее. И это общее содержится не только в исторических фактах, но и привносится в исторический образ теорией, на базе которой он строится.

Отличие историка от современника еще и в том, что он знает, чем закончились те или иные события и процессы, что неизвестно их современнику. Это меняет взгляд на ход событий и заставляет по-иному расставлять акценты. Например, кто знал о существовании В. Ленина и РСДРП в начале XX века кроме нескольких революционеров и агентов охранки? Современники, даже знавшие его не придавали большого значения этой личности и созданной им партии. Однако все историки обязательно упомянут это имя и эту партию при написании социально-политической истории России того времени, поскольку она сыграла важнейшую роль в истории ХХ века.

Истина в истории

Относительность истории, ее временной характер создают большие проблемы для тех, кто верит в возможность постижения исторической истины. Идея истины – очень сильная идея, именно поэтому две тысячи лет люди ищут ее как соответствие своих знаний чему-то внешнему – либо идее, как Платон, либо объектам материального мира, как материалисты, либо соответствие практике, как марксисты. Концепций истины несколько и они противоречат друг другу, поскольку созданы в разных мировоззренческих системах. Однако и сегодня идея истины продолжает оставаться востребованной, в основном потому, что в естественных науках истина постигается. История, как и другие гуманитарные науки, пытается выработать свою теорию истины, однако к общему мнению по поводу исторической истины ученые так и не пришли.

Для осознания относительности истины в истории необходим более широкий взгляд на саму историю. Необходимо отказаться от обычной практики (порожденной идеей прогресса), когда сегодняшнее положение исторической науки объявляется венцом ее развития, а предшествующие способы создания прошлого – мифами, сказками, или заблуждениями. На протяжении столетий, последний вариант прошлого объявлялся истинным, а предшествующие – ложными.

Выход за рамки мировоззрения, как системы мышления каждого конкретного сознания, позволяет понять относительность всех форм прошлого и историй, которые его создают, но одновременно этот выход не позволяет создать опоры ни в одной из системообразующих идей и порождает неизбежный в этом случае релятивизм. Подобное положение хорошо для критического отношения к истории, для осознания того, что любое прошлое относительно, и плохо для создания сколь-нибудь устойчивого образа прошлого, которым должна быть история.

Ретроспективный взгляд на историю, как науку, неизбежно высвечивает тот факт, что историческая наука – явление относительно недавнее. Если отказаться от господствующего в умах большинства историков превосходства над своими «невежественными» предшественниками, и уравнять в правах все способы создания прошлого – мифологический, религиозный, научный, тогда мы не только воздадим должное тем, кто создавал прошлое до нас, но и более трезво сможем оценить положение исторической науки в общеисторическом процессе создания прошлого.

В этом случае историческая наука предстанет лишь одним, преходящим звеном, оригинальным способом творения прошлого. Равным другим, которые ему предшествовали во времени и тем, которые придут на смену исторической науке. Нынешним ученым надо избавиться от греха гордыни, полагая, что только им стала доступна истина исторического знания. Только в этом случае мы сможем надеяться на то, что и наши труды будут рассматриваться в постнаучную эпоху не как «научные заблуждения», наряду с «религиозными заблуждениями», а как этап строительства прошлого, соответствующий тем условиям и тому мировоззрению, в которых мы живем и творим. Подобной позиции придерживался и Ф. Бродель, когда еще в 70-е годы прошлого столетия писал: «Для меня история — это сумма всех возможных историй, всех подходов и точек зрения — прошлых, настоящих и бу­дущих. Я считаю ошибочным только одно: выбрать одну из этих историй, а всеми остальными пренебречь. Историки совершали и будут совершать эту ошибку» [2, с.128]. Правда чуть ниже он тут же заявляет о том, что уже создана новая история, которая избежала всех ошибок своих предшественников, это история журнала «Анналы», и он, Ф. Бродель к ней принадлежит.

Сегодня, когда историческая наука находится в глубоком кризисе, правда широкая общественность об этом осведомлена мало, ищутся новые формы создания прошлого. В рамках исторической науки – это неоклассическая история, для радикально настроенных противников традиционных способов создания прошлого – постмодернизм. Не факт, что мандат на строительство прошлого получат эти направления. Возможно будет создан другой, более убедительный способ, который будет признан большинством читающей публики, тогда верные своим идеалам научные историки, уйдут в «катакомбы», где превратятся в небольшую маргинальную секту, наподобие современных писателей, создающих прошлое с позиций религии. Они есть, но круг их читателей невелик.

Главная причина, по которой сегодня продолжает доминировать научная история – господство рационалистического научного мировоззрения, из которого она вышла. Пока в умах наших современников доминирует наука, будет пользоваться влиянием и современный способ историописания, однако взаимосвязь науки и истории не является неразрывной, поскольку в отличие от науки, у истории нет реального объекта изучения. Этот факт, столь очевидный в прошлом, заставлял относить историописание к роду литературы, сегодня он всячески затушевывается и официальной историей не признается.

***

Нынешний ее способ создания прошлого историчен, т.е. временен и преходящ. Ему на смену придет иной, а значит, сегодняшний образ прошлого будет изменен. Так было всегда, и ничто в нашем настоящем не предвещает того, что мы наконец-то создадим единственно верную историю, годную на все времена и для всех народов. Наши потомки будут создавать иное прошлое, чем мы, также как наше видение прошлого отличается от видения предыдущих поколений. С этих позиций можно согласиться с Р. Коллингвудом, который пишет: «История, таким образом,— самопознание действующего сознания. Ибо даже тогда, когда события, изучаемые историком, относятся к отдаленному прошлому, условием их исторического познания ока­зывается их “вибрация в сознании историка”, т. е. свидетельства о них должны быть даны ему здесь и теперь, быть понятными ему. Ибо история не содержится в книгах и документах, она живет только в сознании историка, живет как его увлеченность предме­том, как ход его мыслей, когда он анализирует и истолковывает эти документы» [3, с.193].

Список литературы

1. Арон Реймон. Избранное: Введение в философию истории. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. 543 с.
2. Бродель Фернан. История и общественные науки. Историческая длительность. / Философия и методология истории. Сборник статей. Под ред. И.С. Кона. М.: Прогресс, 1977. 334 с.
3. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М.: Наука, 1980. 485 с.
4. Личман Б.В. Современная история: теория и методология многоконцептуальной истории России. // Социально — политические науки. 2017.№5. С.160-164.
5. Лубский А.В. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКАЯ / Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. М.: Аквилон, 2014. 575 с.
6. Реконструкция //Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000 . 1456 с.
7. Репина Л. П. Историческая наука в предметном поле / История и историки в прошлом и настоящем. М.: ИВИ РАН, 2013. 400 с.
8. Соколов Б.Г. Гипертекст истории. СПб.: Санкт-Петербургское философское об­щество, 2001. 193 с.
9. Февр Л. Суд совести истории и историка /Бои за историю. М.: Наука, 1991. 629 с.
10. Уайт X. Метаистория. Екатеринбург: Изд-во Урал., ун-та, 2002. 528 с.

[1]Например, если человек верит в леших и русалок, то он обязательно увидит их в лесу и на озере и будет действовать исходя из их существования, т.е. предпримет определенные меры магического характера, чтобы избежать неприятностей от столкновения с нечистой силой.