Летописец Сайт историка Г.И. Герасимова
Идеалистический подход к истории

О политической манифестации протоиерея Всеволода Чаплина

На этой неделе уволен от должности глава синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин. Это событие широко обсуждается в средствах массовой информации и блогосфере. Чаще со злорадством и даже какой-то радостной ненавистью к «консервативному попу», реже – с сожалением, и почти никогда по сути идей, выдвинутых им в последовавшем за увольнением интервью. А ведь человек он несомненно умный, с широким кругозором и большим опытом, мыслящий по государственному и имеющий самостоятельный взгляд на происходящее не только в Православной церки, но и в России в целом. Можно было бы и повнимательнее прислушаться к смыслу им сказанного в такой момент, когда эмоции позволяют говорить то, что в иной обстановке никогда бы и не было сказано.

Лейтмотив его выступления заключается в том, что отсутствие идейной свободы и широкой общественной дискуссии грозит России катастрофой. Вроде бы нецерковная тема, и даже нетипичная для предшествующих выступлений самого Чаплина, она тем более интересна, что выбрана для первого и самого главного самостоятельного выступления отца Всеволода в качестве личности, не связанной узами должности и говорящего не от лица церковного руководства, а, впервые, от себя лично.
Надо сказать, что явный либерализм, который просматривается в этой декларации, резко контрастирует с теми традиционно консервативными высказываниями, которыми был знаменит отец Всеволод, будучи главой синодального отдела.
Священник уверен, что «Власть сегодня формируется в мире идей. Кто первым сформулирует и выскажет идеи, которые наиболее адекватно сформируют будущее, у того будет и власть». Мысль не новая, но из того, кто и когда ее высказал, всегда формируется ее особый смысл. В контексте произошедшего она означает признание отцом Всеволодом не только того, что в России сейчас нет такой идеи, но и, – это особенно важно,– что идеи Русской церкви, то есть православие, – такими тоже не являются. Поразительно, что человек несомненно верующий, в течение пяти лет являвшийся проводником не только политики, но идейного влияния Церкви, даже не рассматривает христианскую идею, как возможную для формирования российского будущего. Такая позиция внушает глубокий пессимизм в отношении идейной силы нашей нынешней православной идеи и ее проводников.
Сегодняшняя власть в России рассматривает православие как свою идейную опору, а точнее подпорку. Ради которой можно и со свечкой в храме постоять, и к иконе приложиться, но реального воздействия на власть со стороны церкви госаппарат не допустит. Году в 2009-м, сразу после избрания Кирилла патриархом, у меня состоялся памятный разговор с одним из сотрудников Администрации президента, в котором он высказал мысль о том, что церковь нужна и Кирилл – сильная личность, но если патриархия действительно попробует влиять на власть, то ей быстро укажут на ее реальное место.
Власть не рассматривает Православную церковь как ту идейную силу, которая направляла бы развитие современного российского общества, что отчасти обусловлено многоконфессиональным составом страны. РПЦ отведена скромная роль за церковной оградкой, выход за которую строго ограничен. Церковь это хорошо понимает, но хотела бы играть более важную социально-политическую роль. Тот же Чаплин в ноябре сего года на встрече с епархиальными отделами по взаимоотношениям Церкви и общества заявил, что к голосу церкви должны больше прислушиваться и общество, и власть предержащие: «Нам не нужно выступать как агрессорам, пытаться проповедовать клерикализм, то есть систему, в которой духовенство управляло бы государством. Но мы вместе, духовенство и миряне, имеем полное право на то, чтобы наш голос, голос большинства, был определяющим для принятия любых решений, касающихся настоящего и будущего». В контексте последнего интервью Чаплина очевидно, что он сам мало верил в то, что это возможно.
В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви – главном документе, определяющем ее отношение с современным светским государством и обществом, говорится: «Нельзя понимать принцип светскости государства как означающий радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач, лишение их права давать оценку действиям властей. Этот принцип предполагает лишь известное разделение сфер компетенции Церкви и власти, невмешательство их во внутренние дела друг друга». Исторически так было не всегда.
Отношения с государством в период «Святой Руси» строились на основе византийской доктрины «симфонии властей». И хотя воплощение в жизнь этой концепции на практике вело к прочному единению монархической государственности и православной церковности, при ведущей роли государства, идеи, которые это государство осуществляло, вырабатывало священство, вспомним хотя бы знаменитую концепцию «Москва – третий Рим», созданную иноком Филофеем. В этот период православная идея была полноценной русской национальной идеей. Она не только определяла, как Богу молиться, но и как государство строить, с кем дружить, а с кем воевать, во имя чего жить, работать, любить. Православие определяло всё в Святой Руси.
В послепетровский период «симфония властей» нарушилась, к действительной идейной работе Церковь никто и близко не подпускал, и даже знаменитая триада «православие, самодержавие, народность» была сформулирована графом Уваровым – светским государственным деятелем и к тому же, как утверждают некоторые историки, атеистом.
И хотя православие оставалось официальной религией, к началу ХХ века в народе многие верили скорее по привычке, а в высших слоях и среди интеллигенции не верили вовсе. Причина этому в том, что Русская православная Церковь – хранительница православия, не смогла дать убедительного ответа на вопросы, поставленные просвещенческим гуманизмом и секуляризмом, и защитить историческую русскую идею. Идейное крушение православия предопределило последующее крушение самодержавия, а не наоборот, как это часто утверждают в учебниках.
Как известно, православие, в качестве национальной идеи в СССР, было замещено коммунизмом. Коммунистические идеи тоже регламентировали всю жизнь советского человека от рождения до смерти и определяли, как ему землю пахать и в космос летать.
После краха коммунизма, его место заступил либерализм, который продержался совсем уж недолго в качестве официальной конституционной идеи, а на национальную и вовсе не тянул.
Сегодня мы пребываем в идейном вакууме, о чем нам и сообщил протоиерей Всеволод Чаплин. К сожалению, из контекста его интервью мы также поняли, что Церковь не может взять на себя ответственность по его заполнению. А значит ни власти, ни обществу она в деле выхода из идейного кризиса не помощница. Но остается надежда, на то, что протоиерей Чаплин неправ, и в Церкви есть еще живые силы.