Два главных момента определяют современное положение России – это экономический кризис и попытка самоопределения в мировой системе.

Экономический кризис, связанный с нефтяной ориентацией российской экономики предсказывали и ждали давно. В начале 2000-х только ленивый не писал о том, что надо срочно слезть с нефтяной иглы, – нельзя быть зависимым от цен на углеводороды. Однако ничего сделано не было, напротив, доля доходов от энергоносителей в бюджете непрерывно росла. ВВП тоже рос пропорционально росту цены на нефть и газ. Схожий тип кризиса поразил три страны: Россию, Венесуэлу и Нигерию. Вот та кампания в которой мы оказались, – это страны, с одинаковыми в главном и основном, экономиками. Российское экономическое чудо рухнуло вместе с ценами на нефть. Кризис подвел итог пятнадцати годам развития экономики, и этот итог неутешительный. Можно утверждать, что экономическая политика российской власти оказалась неправильной.

Второй момент – поиск нового места России в мире. Это не только и не столько внешнеполитическая проблема, сколько проблема внутреннего самоопределения. Вспомним, что еще в начале 2000-х годов, в начале путинского правления никто не ставил под сомнение европейский выбор России. Главными ценностями, как это и было записано в Конституции, являлись свобода, демократия, права человека. Осмысление первого десятилетия истории Российской Федерации показало, что реальное внедрение этих ценностей неизбежно ведет к распаду страны, а вместе с ним делает неизбежным ликвидацию на обломках России и свободы и демократии и прав человека. Стало ясно, что эти ценности в их западной интерпретации невозможно осуществить в нынешний российских условиях. Нельзя сказать, что это не понималось властью. Кремль определенно был озабочен этой проблемой и казалось выход был найден в доктрине «суверенной демократии», разработанной В. Сурковым. Однако сама доктрина оказалась не слишком внятной и убедительной, да и никто из тогдашних президентов открыто не поддержал ее, более того, Д. Медведев высказался в том смысле, что демократия одна, а суверенность ничего нового к ней не добавляет, а только искажает истинную демократию, которая, надо полагать существует на Западе. Постепенно от «суверенной демократии» отказались, а жаль – это было движение в направлении адаптации европейских ценностей к российским условиям, что отвечало чаяниям наиболее активной части российского населения, да и низший класс, в качестве своего идеала все чаще видит не столько советское прошлое, которое к тому же забывается, сколько европейское настоящее. Адаптировать европейский проект к российским реалиям не удалось, поэтому от него решили отказаться вовсе. Особенно активно процесс отказа от европейских ценностей пошел после победы украинского майдана. Политически активное население Украины отказалась от невнятного российского пути и определенно выбрало путь западной ориентации. Что собственно представлял для украинцев российский проект? Это жизнь как в России, только без нефти и газа, т.е. без того, на чем собственно и держится наш государственный бюджет. Главная беда России в том, что народ, страна, государство, элита, Путин не имеют внятно выраженного проекта будущего, отличного от европейского. В сознании элиты и большинства населения идеалом является европейски сытая, благополучная жизнь. Надо отметить, что на сегодня безусловным лидером в мире является именно европейский проект. Исламский, китайский и другие самостоятельные проекты ему значительно уступают. Российские граждане не хотят и знать об этих проектах, свою жизнь в большинстве своем они соотносят именно с западным образом жизни. При этом они могут поливать грязью европейские ценности, но своих детей, те кто могут, отправляют только на Запад, никто не посылает ни в Китай, ни тем более в Иран.
Любой российский патриот, имеющий состояние более миллиона в долларовом исчислении, что не редкость среди наших официальных патриотов, обязательно обучает детей на западе и имеет, либо имел, собственность за границей.

Нельзя сказать, что власть не понимает опасности идейной неопределенности, нет она ее видит и пытается самоопределиться, но пока это выходит у нее неважно. Последняя идейная концепция – «русского мира» оказалась ограниченно пригодной для ближнего зарубежья и совершенно негодной, из-за своей православной направленности, для внутреннего употребления. Последовательное применение этой концепции никак не может сделать ее приверженцами мусульман – татар, башкир, кавказские народы; будистов – бурят, калмыков; и др.

У власти тоже нет внятного понимания какое будущее мы строим, и чем оно отличается от европейского. Негласно предполагается, что мы будем жить так же как на Западе, только с православием и без гомосексуалистов и лесбиянок. Однако это внутренне противоречивая картина, которая не сможет быть реализована на практике. Надо четко понимать, что либо мы выбираем духовность, но тогда должны отказаться от материальных благ, удобств и прочих атрибутов богатой жизни (вспомним, что нельзя молиться одновременно Богу и Момоне). Либо мы выбираем сытую материальную свободную и демократичную жизнь, с ее теперь уже неизбежным гомосексуализмом и прочими извращениями. Конечно, было бы хорошо, если бы был какой-то иной путь, но на сегодня его не видно, и не потому, что его не может быть, а потому, что его никто не выработал: ни власть, ни общество, ни интеллектуалы, ни народ.

Думается, что вторая проблема самая важная. Если мы создадим привлекательный для нас самих проект нашего будущего, такого, из которого не захочется бежать на Запад, тогда мы решим и наши экономические проблемы. Без этого наша страна не имеет будущего, поскольку вынуждена опираться на личности, а не на ценности и идеалы.

Сегодня идеи, привлекательный образ и проект жизни много сильнее денег и военной силы. Пример потери Восточной Европы, а теперь и нашего ближайшего народа, еще недавно называвшегося братским, яркий тому пример. За яркую обертку европейского образа жизни, за западный проект будущего украинцы отказались от России, не имеющей своего проекта и не способной предложить ничего кроме денег и скидок на нефть и газ.